[Экземпляр с «Библиофильской сказкой» Дмитрия Тарасенкова.] Рязановский, А. 20/20.

Нью-Йорк: Атеней, 1987. [14] л., ил. 21,4 х 13,8 см. В издательской иллюстрированной обложке. В отличном состоянии. На титульном листе штемпельный экслибрис: «Из книг Дмитрия Тарасенкова».
Сборник издан в количестве двадцати пяти экземпляров, нумерованных буквами от «А» до «Ч». Наш экземпляр - «Ж».

На с. 3 обложки приклеен лист бумаги (19,5 х 12,5 см) с машинописным текстом и собственноручными приписками:
«Библиофильская сказка
Стеллаж в факультетском кабинете А.В. Рязановского прогибался под книгами, доставшимися от матери. Богатая мама ломилась через каталоги как бульдозер. Комплект „Жар-Птицы“. Все, что издали в Америке Давид и Маруся Бурлюки. Берлин-Париж без пропусков: Цветаева, Г. Иванов, Ходасевич, Бунин. Неразрезанный Набоков. Присутствовали даже „Самум“ Парнаха и Эл Лисицкий для ребяток - „Супрематический сказ про два квадрата“. Альбом „Русские в Шанхае“.
Я прицелился на „Детский остров“ и два случайных автографа Ремизова. На предложение продать профессор ответил отказом. Я попытался увлечь его роскошным обменом. Нет, книги его не интересовали, на то существуют библиотеки. Читал он исключительно по специальности. Зато - писал сам. Ему поется, говорил он. Пять-шесть русских поэтов в Филадельфии держали его за графомана.
Следующий ход я сделал наобум, имея в виду лишь подсахарить свои домогательства. Вдохновленный приемом Кости Кузьминского, в обеденный перерыв с помощью принтера я слепил книжку. Экземпляр „ж“, ухмыльнувшись, оставил себе, четыре разослал в Гарвард, Стэнфорд, Кажется Йель и Принстон (о чем поведал Александру Валентиновичу), а остальные выложил перед ним. Результат превзошел ожидания. Он все воспринял буквально. Как пишут в романах, „он выпрямился и глаза его заблистали“. У нег в руках был козырь. Которым он прихлопнет обидчиков. Шутка ли, кружок любителей его поэзии!
Дальше - больше. Он повел рукой вокруг себя: „Забирайте!“ - „Что?“ - „Все!“ - „Нет, мне бы только... Я заплачу“. „Я решил!“ - „Это неправильно. Книги стоят денег“. - „Пустое! Давно мечтал от них избавиться. Детей нет, хоть в церковь!.. А тут расставить монгольскую керамику„. - „Но...“ - „Никаких "но"! Все или ничего!“ Ультиматум был поставлен всерьез. Профессор капризничал. Профессор привык помыкать студентами. При таком раскладе „Детский остров“ мне не светил. Как-то неловко, но людям надо идти навстречу. Я сдался. А кто бы не сдался? Набитый под завязку проржавевший „Плимут“ 68 года увлек книги в Нью-Йорк.
Сколько-то лет спустя на моем горизонте появился уникум, за который надо было выложить кругленькую сумму. Я избавился, как в таких случаях поступают коллекционеры, от дублей и ненужного. Да, забыл упомянуть: все четыре университета прислали чеки. Каждый - на двадцать долларов. Теперь я мог подбить бабки. Включая чеки, первый и последний в моей жизни издательский почин (эта вот книжка) принес мне в те, уже отдаленные времена, $ 13 680.
Дмитрий Тарасенков 28.03.2014».