[Книга из библиотеки Н.С. Гумилева с его обширными автографами] Брюсов, В. Полное собрание сочинений и переводов. ...

[Книга из библиотеки Н.С. Гумилева с его обширными автографами] Брюсов, В. Полное собрание сочинений и переводов. Т. 12:
Алтарь победы. СПб.: Изд-во Сирин, 1913. VIII, 284, [2] с. 24×17 см. В издательском картонаже. В очень хорошем состоянии. В книге огромное количество надписей Н.С. Гумилева, связанных с содержанием данного тома.
Уникальный экземпляр музейного уровня.
На форзаце: «Читатель. Поэзия для человека — один из способов выражения своей незаурядной [зачеркнуто] личности, и проявляется при посредстве его [зачеркнуто] слова, — единственного орудия, удовлетвор. ее потребностям. Всё, и вся [зачеркнуто], что говорится о поэтичности какого-нибудь пейзажа, или явления природы, указывает только на пригодность их в качестве поэтического материала или намекают на очень отдаленную аналогию в анимистическом духе между поэтом и природой Н.Г. 1920».
На авантитуле: «Я думаю, и невозможно найти точной границы между прозой и поэзией, как не найти ее между растениями и минералами, животными и растениями. Однако существование гибридных особей не унижает чистого вида. Прав был, видимо, Юлианий, когда утверждал, что христиане только утверждают [зачеркнуто] уверяют, что поклоняются единому Богу. Они уже сотворили вместо одного — трех Богов. Подобиям наш [зачеркнуто] наших олимпийцев, они сделали своих высших ангелов».
На шмуцтитуле предисловия: «Истинно ли теперь ты живешь и счастливое время, провожаешь теперь, чуждый условий земных. Гесперия, Рим. стр. 53». Там же: «Наш век — век великой легкости. Ремигий. стр. 3». Там же: «Рим — это в сокращении мир. Кто однажды побывал в Риме, никогда не захочет жить в другом месте».
На обороте шмуцтитула предисловия: «О постепенной варваризации населения империи, не буду уточнять где именно [зачеркнуто], неугомонно твердят многие окололитературные критики и писатели, поэты тоже были замечены в этом малоблаговидном занятии. Первоначально христианство относилось очень сурово к языческим изображениям. Позднее, правда, христиане стали смотреть на это гораздо снисходительнее. Данное же утверждение относится также и [зачеркнуто] к языку и культуре. Однако ни для кого, а для поэта тем более, не тайна, что каждая культура, стихотворение, стиль находит себе живого реального почитателя поклонника — среди своих современников, порой среди [зачеркнуто] потомков».
На нахзаце: «Любят не за то, что получают любовь, а потому что так повелел, повелел в боях неодолимый Эрос!...».
Валерий Яковлевич Брюсов (1873–1924) был для начинающего Гумилева поэтическим «мэтром». 12 мая 1908 г. Гумилев писал Брюсову, благодаря за внимательное и пристрастное отношение к его стихам: «Нет сомнения, что я сделал громадные успехи, но также нет сомнения, что это почти исключительно благодаря Вам. И я еще раз хочу Вас просить не смотреть на меня как на писателя, а только как на Гумилевученика, который до своего поэтического совершеннолетия отдал себя в Вашу полную власть»; в другом письме к Брюсову (1908) Гумилев признавался: «Вы были моим покровителем, а я ищу в Вас „учителя“ и жду формул деятельности, которым я поверю не из каких-нибудь соображений (хотя бы и высшего порядка), а вполне инстинктивно».
Не только Гумилев, но и Б. Пастернак, И. Северянин обязаны своим первым шагам в литературе Брюсову, а другой его ученик — Сергей Есенин — сказал: «Все мы учились у него ... Брюсов был в искусстве новатором ... он всегда приветствовал все молодое и свежее в поэзии».